«ГАЗОСКРЕБ»
Павел Каныгин

Этот термин, придуманный «Новой», вошел в питерский фольклор. Город продолжает борьбу с «кукурузиной»

Эпоха требует грандиозных решений. Грандиозные решения требуют для себя места. Проект «Газпром-сити» нашел себя на набережной Невы. Небоскреб в виде прямо стоящей кукурузины помимо мощи и силы государственной компании должен символизировать все последние изменения, привнесенные в общество. «Она будет формировать в городе новую ментальность», — заявил глава «Газпрома» А.Б. Миллер. И вот уже через пять лет жители северной столицы взамен устаревшего и нетронутого горизонта увидят эту единственную Великую Вертикаль — 300-метровую башню.

Впрочем, остались еще те, кто склонен к борьбе с построением этой вертикали. Еще ни одна инициатива властей не вызывала в городе такой реакции…

Вот археолог и бывший диссидент Виктор Абрамович Коренцвит по привычке пишет антиправительственные стихи и распространяет их в самиздате. Например, он пишет: «Культурная столица, пришла пора молиться! Избави, господи, от бед — трехсотметровый бред!». Затем Коренцвит несет рукопись в Совет ветеранов-блокадников. «По 58-ой идешь, Абрамыч!», — говорят ему там и пропускают стихи через ксерокс. Конечно, Коренцвит мог пойти хоть в Смольный — ему все пропустили бы и здесь, все-таки член Союза археологов… Но сильна еще привычка в душе бывшего диссидента. Хотя время берет свое. И с недавнего времени Коренцвит является игроком на петербургской фондовой бирже. Кроме прочего ставит на «Газпром», и никогда не проигрывает.

На проблему небоскреба Коренцвит смотрит с археологической точки зрения. Ведь строительство будет проходить на месте, где когда-то находилась шведская крепость Ниеншанц. Такое неуважение к памятнику истории — профессиональный вызов археологу Коренцвиту.

Коренцвит говорит, что «земля Ниеншанца» хранит множество тайн. В 1702 году шведскую крепость разрушил Петр… Через сто лет здесь построили Паноптический институт (сгорел от искры). А в 1896 году тут основалась верфь «Крейтон и Ко» (разорилась через несколько лет). В советское время на месте крепости действовал «Петрозавод». (Обанкротился пять лет назад). И вот сейчас здесь будут строить «Газпром-сити». «Одним словом, обнаруживается некая мифическая последовательность событий».

— На что вы намекаете? — говорю.

— Я — на что? А вы на что намекаете? — говорит Виктор Абрамович. — Просто надо понимать, что тут-таки не Манхэттен, а болото, слабая почва. По этому поводу у меня есть стихи…

Нельзя не заметить, что именно на деньги «Газпрома» археолог будет проводить раскопки Ниеншанца. Мы вместе ходили на место строительства небоскреба. Мы видели, какой вид открывается с набережной на Петербург. Мы поняли: этот вид никак не сравнится с тем, который откроется сотрудникам «Газпрома» с башни. Поднимаясь по скоростному лифту, они увидят купола Смольного собора. Затем — на уровне тридцатого этажа — шпиль Адмиралтейства, Исаакиевский собор. Чем выше по лифту — тем дальше от мира и ближе «облака». И вот на самом верху — в апартаментах главы компании — уже не видно города, а только лужайка, поделенная на части ручейками… Я почти увидел эту красоту, как где-то рядом раздалось поэтическое:

— Небоскреб от Миллера — контрольный выстрел киллера! — читал свои стихи Коренцвит. — Вы понимаете, о чем я?.. В нас убивают чувство города. Петербург строился так, что ни одно здание не было выше карниза Зимнего дворца. И даже Зимний был не выше какой-нибудь современной пятиэтажки. Хотя там жили императоры, и даже они были не выше… понимаете, народа? А кто будет жить в этой хреновине? И кем они себя возомнили?..

Здесь немного перебьем археолога, чтобы ответить на два последних вопроса. Ответ, в частности, дает легенда, которая уже давно ходит в Петербурге. Жил-был президент. Властвовал он целых восемь лет и, по закону, властвовать больше не мог. Но до того любил его народ, что придумали люди построить в его родном городе высокую-высокую башню. И заточить туда президента, откуда он все так же будет управлять любимой страной. А через четыре года его из башни выкрадут и снова поставят президентом… Но вернемся к Виктору Абрамовичу.

— …И кем они себя возомнили? Что мы будем видеть снизу? Исаакиевский собор уже не будет таким грандиозным, как сейчас. Грандиозной будет эта буржуйская глыба, символ денег, наживы, газовой власти. Это то, к чему мы стремимся? Скажите же!

Да, Виктор Абрамович красноречив как поэт и точен как биржевой маклер…

Главная его задача состоит в составлении письма президенту. Это письмо Коренцвит сделал еще осенью. Под него археолог планировал собрать подписи всех уважаемых людей Петербурга. И многие уже были согласны, как неожиданно возникли сложности. Приносит, например, Коренцвит уважаемому человеку письмо, а тот говорит: «Сначала пусть распишется Гранин! Что же я, первым буду? Что подумает президент?!». Коренцвит идет к Гранину, а тот, например, ему говорит: «Пусть сначала распишется Пиотровский!..» — и так далее.

Но каким-то образом Коренцвит смог уговорить всех. Он им всем сказал, что бояться нечего, когда все вместе. И сейчас под обращением — около двадцати подписей авторитетных людей. И простые петербуржцы уже не раз призывали Владимира Владимировича повлиять на Алексея Борисовича Миллера. Но эти оба молчат, как будто сговорились. И в этом смысле молчание земляков способствует хождению той самой легенды.

В декабре многие пытались выразить отношение к «Газпром-сити». Первым его выразил писатель Дмитрий Жвания. Вместе с группой единомышленников в белых халатах Жвания проплыл на кораблике мимо представительства «Газпрома». Люди в халатах держали плакат «Каждому придурку по башне»… Вообще писатель Жвания даже для петербуржца — человек с очень активной гражданской позицией. Во время грузинских зачисток Жвания, например, ходил по городу в национальном головном уборе. В таком смелом виде его даже не проверяла милиция. У милиции он вызывал какие-то тревожные чувства. Поэтому Петербург для Жвании — «единственный нормальный» город в стране. В эту формулировку писатель вкладывает все, и архитектуру, и даже милиционеров. Так что, как и многие сейчас, в небоскребе он видит «угрозу Питеру вообще». Потому что «архитектура как искусство формирует соответствующее сознание людей. А тут любой дом — памятник искусства».

Так Жвания борется за «особое сознание людей». Недавно он создал сайт gazprom-city.spb.ru. Там можно посмотреть рисунки альтернативных проектов небоскреба. Жвания даже организовал конкурс на лучший такой эскиз. Пришел митек Шагин — тоже выразил свое отношение. Шагин принес рисунок разводного моста-небоскреба в виде матроса Кошки.

— Мы с братками подумали: надо бы увековечить нашего матросика. Он у нас добрый такой. Пусть построят хоть на отшибе вместо этой дуры в центре, ну а чего?

Старший социолог РАН Татьяна Протасенко на основе опросов давно сделала вывод, что петербуржцы — почти в два раза сознательней москвичей. Среди причин — отсутствие миграции и старение генофонда. Что определяет консерватизм горожан. Но в сознательности людей социолог Протасенко находит категорическое неприятие всего нового и прогрессивного. В частности, небоскреба (35% — против), шоу «Дом-2» (тоже не маленькие проценты — против), и других прогрессивных вещей. Сама Протасенко считает себя современной. Она много лет прожила в Москве… Поэтому она за небоскреб, поэтому смотрит «Дом-2». С этими мыслями Протасенко ходила в клуб «Циник», где проходили дебаты на тему «Газпром-сити».

— В Париже поставили Эйфелеву башню! — говорила она. — А что у нас, ретроградов?!

— У нас, Татьяна Захаровна, уникальный город! Любой Париж и Лондон завидует, — отвечал ей депутат Законодательного собрания Петербурга Алексей Ковалев. — А ретрограды-непрофессионалы сидят наверху и принимают решения. Кто принял решение о строительстве небоскреба? — спросил Ковалев, и тут же ответил. — Фармацевт и комсомольский работник Матвиенко да экономист ЛенНИИпроекта Миллер. Был там вообще шестеркой, понимаете, этот экономист Миллер! А теперь принимает такие решения!

Депутат Ковалев имел в виду, что Матвиенко и Миллер практически единолично выбрали высоту «Газпром-сити». Тогда как в знак протеста в конкурсную комиссию отказались войти все российские специалисты. А приглашенный архитектор Кисе Курокава из-за несогласия с высотой даже не пришел на заседание.

А депутат Амосов по этой же причине инициировал референдум. Он так и сказал: «Наша задача — сохранить архитектурную фишку города!». Документы уже направлены в горизбирком. Хотя немногие верят, что власть допустит референдум…

Вместе с Амосовым за «фишки» борется также питерское движение «Живой город». Только под фишкой там подразумевают вообще весь Петербург в масштабах страны. И борются они даже не против небоскреба. Его строительство они понимают как насаждение чуждых городу ценностей. Например, ценностей вертикально устроенной власти. Что, как говорят в «Живом городе», противоречит петербургскому менталитету…

В самом «Газпроме» мало кто разделяет эстетические опасения петербуржцев. Представитель компании Елена Дмитрук даже показывала мне схемы, как все будет выглядеть. «Триста метров, стоянка, гостиница пять звезд, — говорила Елена. — Почему бы нет?». «Но почему именно триста?» — спросил я.

— «Газпром» велик, — зловещим голосом ответила Елена. — Трудно представить, насколько. И ему нет равных.

— Но вы же петербурженка, — сказал тогда я. — Как вы можете?

— Каждый человек делает свой выбор. Я сделала его в пользу «Газпрома».

Павел Каныгин
наш спец. корр., Санкт-Петербург